Воспоминания о мученической смерти

У многих Святых последних дней в Наву были друзья и родные, находившиеся в то время вдалеке от города, где произошло убийство. Им выпала тяжелая задача сообщить новости своим любимым.

«Не стану пытаться описать увиденную нами сцену, – написала Вилэйт Кимбалл своему мужу, Хиберу, который находился в восточной части Соединенных Штатов Америки, продвигая президентскую кампанию Джозефа. – Не дай Бог, чтобы я когда-либо стала свидетелем чему-то подобному. Каждое сердце преисполнено горем, и, кажется, скорбят даже улицы Наву». Как и многие другие, она также выразила обеспокоенность по поводу угрозы продолжающегося насилия против Святых. «Когда это закончится, – сказала она, – знает один Господь»².

Альмира Мак Кови, двоюродная сестра братьев Смит, написала своей семье о том, каково было видеть тела Джозефа и Хайрама, вернувшиеся в Наву. «Вы понимаете наши чувства лучше, чем мы могли бы их описать, – писала она, – но могу сказать, что на нашем собрании я не видела ни одного человека с сухими глазами. Даже каменное сердце сокрушится при виде двух бездыханно лежащих Пророков Господа»³.

Сара М. Кимбалл, сыгравшая одну из ключевых ролей в учреждении Общества милосердия, также была среди тех, кто видели тела, привезенные в город. «Картину принятия тел в Наву проще представить, чем описать, – написала она своей подруге, – ибо нет такого инструмента, которым можно было это передать на письме». Хотя было бы невозможно запечатлеть печаль целого города, Кимбалл попыталась описать печаль одной женщины: на следующий день после убийства она навестила Люси Мак Смит. Сара Кимбалл помнит, как держала дрожащую руку Люси Мак Смит и слышала ее вопрос между всхлипываниями: «Как они могли убить моих бедных мальчиков, о, как они могли убить моих дорогих мальчиков?»⁴.

Другие старались задокументировать детали мученической смерти и свою реакцию на нее, записывая в дневниках свои впечатления. Вместо того, чтобы концентрироваться на данном моменте и переживаниях, как часто делали авторы писем, те, кто писали в дневниках, стремились не упустить ценные для будущих поколений детали и отразить духовное значение трагедии. Пытаясь найти объяснение или схожую ситуацию, думая об утрате своего руководителя, Святые часто обращались к Библии. Многие сравнивали эту мученическую смерть с такими Библейскими событиями, как убийство Авеля и распятие Иисуса Христа. Они часто говорили, что Джозеф и Хайрам – одни из «убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели», о которых говорилось в книге Откровение. Соответственно, они полагали, что эти два брата теперь были причислены к возопившим к Небесам: «Доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?»⁵.

События, произошедшие в Картидже, побудили Джозефа Филдинга написать несколько страниц в дневнике, посвятив их жизни, миссии и смерти Джозефа Смита. Филдинг писал о прибытии тел двух мучеников так: «Самая благоговейная картина, что когда-либо видели мои глаза». «Читавший ранее о древних мучениках», Филдинг написал, что теперь он сам увидел «двух величайших мужчин, запечатавших свое свидетельство об истине собственной кровью». В конце, верил он, Джозеф и Хайрам будут справедливо «стоять в одном ряду с мучениками Иисуса Христа».

Кроме того, чтобы смотреть на древних мучеников, для обретения понимания Филдинг обращал свой взор и к будущему Господней работы. «Джозеф и Хайрам сделали все, что могли, – писал он, – и основание великой работы последних дней было заложено». Филдинг был уверен, что построенная на этом основании работа, во имя которой Джозеф и Хайрам жили и умерли, «могла быть завершена Двенадцатью Апостолами, обученными по всем вопросам, относящимся к Царству Божьему на Земле»⁶.

Зина Хантингтон Джейкобс, которая была запечатана с Джозефом Смитом как одна из его жен, описала свой шок от того, что увидела «безжизненные и безмолвные тела двух мучеников». Она отметила: «Немногое в жизни заставляло мое сердце хотя бы даже подумать о том, что мои глаза будут наблюдать такую ужасную картину»⁷. В своем дневнике Джейкобс подсчитала цену убийства для семей этих мужчин, для общества и человечества, а также для Церкви, описывая Джозефа и Хайрама не только как «Пророка и патриарха Церкви Святых последних дней», но и как «добрых мужей», «ласковых отцов», «почтенных граждан» и «друзей человечества».

Для Джейкобс убийство Джозефа и Хайрама стало свидетельством нечестия мира. В своем дневнике она молила о том, чтобы Бог признал «невинно пролитую кровь», и спрашивала: «Как долго вдовам и сиротам плакать, прежде чем Ты отомстишь за Землю и остановишь нечестивых?»⁸ 4 июля, через неделю после убийства, Джейкобс отметила, что в Соединенных Штатах Америки празднуется День независимости, и противопоставила обещание американской свободы и справедливости жестокому убийству двух братьев. «Когда-то благородное знамя свободы пало, – написала она. – Так называемая земля свободы теперь окрашена невинной кровью»⁹.

Уильям Клейтон, иммигрант из Британии и один из секретарей Джозефа Смита, написал в своем дневнике подробное повествование того, как были убиты Джозеф и Хайрам. Его рассказ состоит из частей интервью, проведенных с Уиллардом Ричардсом, Джоном Тейлором и другими очевидцами. Изучив улики, Клейтон во многом возложил вину за это убийство на государственных руководителей, включая губернатора штата Иллинойс, Томаса Форда. «Он дал личное слово и слово губернатора штата, что их защитят от всех опасностей», – заметил Клейтон. Однако ополчение, которое должно было защищать Джозефа и Хайрама, объединилось с погромщиками. Как и Зина Джейкобс, Клейтон видел разительный контраст между американскими идеалами религиозной свободы и реальностью, с которой столкнулись Святые. «Свобода улетучилась», – написал он. Он невозмутимо добавил, что 4 июля «в Наву не было никакого публичного празднования»¹⁰. Когда вера Клейтона в народ рухнула, он обратился к Богу. «Мы обращаемся к Тебе за справедливостью»,¹¹ – написал он.

Некоторые Святые последних дней делились своей реакцией, публикуя стихи в церковной газете Times and Seasons. Среди авторов были и такие известные поэты, как Элиза Р. Сноу, Уильям У. Фелпс, Джон Тейлор, Парли П. Пратт, а также и Святые последних дней, не указавшие своего имени¹². Различные авторы были сосредоточены на различных эмоциях. В гимне «Славьте Пророка», написанном Уильямом У. Фелпсом, поется о наследии, оставленном Джозефом, и о его труде по ту сторону завесы. В гимне «O Give Me Back My Prophet Dear» [«О, верни мне моего дорогого Пророка»] Джона Тейлора с тоской говорится о потере двух любимых руководителей. Слова этих и некоторых других стихов были наложены на популярные мелодии. Позднее некоторые из них были включены в сборник гимнов Святых последних дней. Их продолжают петь и по сей день¹³.

Во многих стихах горе и возмущение по поводу этого убийства смешались с мыслями о древних мучениках, даже об Иисусе Христе. В своих стихах, опубликованных 1 июля 1844 года в газете Times and Seasons и посвященных убийству, Элиза Р. Сноу написала:

В то время, как многие Святые делились своей реакцией на трагедию в письмах, дневниках и стихах, руководители и представители Церкви чувствовали своим долгом сообщить об этой смерти в редакционных статьях, стремясь таким образом сообщить новость и утешить Святых последних дней, где бы те не жили. 1 июля Апостолы Уиллард Ричардс и Джон Тейлор, бывшие с братьями в тюрьме в Картидже при нападении погромщиков, подписались под статьей, опубликованной Уильямом У. Фелпсом в газете Times and Seasons. В своей статье они увещевали Святых последних дней «держаться веры, которая была им дана в последние дни», и по причине которой Джозеф и Хайрам встали в один ряд с Библейскими мучениками. Эти три мужа напомнили Святым последних дней, что «убийство Авеля; мученическая смерть сотен людей; праведная кровь Пророков, от Авеля до Джозефа, окропленная багряной кровью Сына Божьего, в знак прощения только убеждает всякую плоть, что дело – праведно, и блаженны те, кто верны ему до конца»¹⁵.

В следующем выпуске газеты Times and Seasons Фелпс опубликовал более длинную редакционную статью об убийстве, в которой приводились слова Джозефа, произнесенные им по дороге в Картидж. «Я иду как агнец на заклание, – сказал Пророк, – но я спокоен, как летнее утро; моя совесть непорочна перед Богом и перед всеми людьми». Фелпс также написал, что «последним возгласом Джозефа было ‘О Господи, Боже мой!’»¹⁶. Примерно в то же время, когда Фелпс опубликовал свою статью, Уиллард Ричардс написал собственный подробный рассказ этого убийства, впервые включающий последние слова Хайрама: «Я умираю!». Рассказ Ричардса был опубликован 24 июля 1844 года в местной газете города Наву¹⁷.

Хотя многие сторонние обозреватели ожидали, что после убийства Джозефа и Хайрама Церковь разрушится, работа Церкви продолжалась, несмотря на их смерть. В течение последних двух дней жизни Джозефа церковные руководители работали над новым изданием книги Учение и Заветы. Прямо перед смертью Джозефа и Хайрама они объявили ожидаемую дату ее публикации в середине июля 1844 года¹⁸.

Публикация была лишь слегка задержана из-за беспорядков до и после события в тюрьме Картиджа. Вскоре после убийства было принято решение продолжать работу по печати книги, но добавить финальный раздел, чтобы «закрыть» ее документом о смерти Джозефа и Хайрама. Документ был, скорее всего, написан в июле или августе, а само издание вышло и начало использоваться в сентябре¹⁹. Этот документ, озаглавленный «Мученическая смерть Джозефа и Хайрама Смитов», был канонизирован как Учение и Заветы 135.

Примерно с начала двадцатого века, ученые и церковные руководители полагают, что эти слова были написаны Джоном Тейлором, Апостолом и начальником типографии²⁰. Однако при жизни Тейлора никто не приписывал ему написание этого раздела, и он мог быть трудом Тейлора, Ричардса или другого обычного автора из Наву. Вне зависимости от авторства, документ впитал в себя многое от свидетельства очевидцев, Тейлора и Ричардса, и содержит цитаты из более ранних редакционных статьей и новостей, которые они помогли написать. Как и ранее опубликованные повествования, он содержит мотивы мученической смерти, невинности и Божественного осуждения. Такие же мотивы, вероятно, были и в личных письмах Святых последних дней.

Поскольку печатникам нужно было уместить этот документ в полторы страницы между предыдущим разделом и алфавитным указателем (которые уже были подготовлены к печати), они значительно уменьшили шрифт в сравнении со шрифтом остальных разделов. В результате того, что он вошел в книгу «Учение и Заветы», то стал широко известен и цитируем, а также получил роль официальной эпитафии Джозефу и его брату Хайраму.